Африканские сказки, «Моби Дик» и «Илиада». 5 любимых книг актера Дмитрия Бозина

Ведущий артист Театра Романа Виктюка заслуженный артист России Дмитрий Бозин рассказывает о книгах, которые играют особую роль в его жизни.

Застать Дмитрия Бозина без дела невозможно — артист задействован практически во всех постановках Театра Романа Виктюка, где работает уже более 20 лет. С 2008 года он занимается и своим собственным проектом «Мифологический театр Дмитрия Бозина». Увидеть шаманские моноспектакли, в которых он выступает и как артист, и как режиссер, можно, например, в Доме актера. А в 2017 году Бозин дебютировал как режиссер в родном театре, поставив постановка «Маугли. Доброй охоты!», в котором участвует добрая половина труппы.

Рассказать mos.ru о своих любимых книгах Дмитрий Бозин смог в перерыве между киносъемками и вечерним спектаклем. Чтобы не терять время, он не стал смывать грим, оказавшийся, впрочем, весьма уместным: рассказ получился не только о литературе, но и об актерской игре.

— Читать я люблю еще со школы, влюбленность к книгам у меня от родителей, у них к тому же очень большая домашняя библиотека. Сам я на данный момент не часто покупаю книги. В общем-то, я довольно легко пользуюсь и цифровыми носителями, мне с ними достаточно комфортно. Да, я люблю перелистывать бумагу, но информация важнее.

«Мелкий бес» Федора Сологуба

Я знаком с этим романом давным-давно, но особо не вчитывался в него до того, как начал работу над одноименным спектаклем. По-настоящему для себя я открыл это произведение во время репетиций. Сразу после премьеры я прочел его еще раз — от начала до конца, со свежими ощущениями.

Должен произнести, что я просто ошеломлен количеством внутренних совпадений. Роман Григорьевич Виктюк — человек невообразимо глубокого ассоциативного мышления. При помощи на первый взгляд непонятных и странных мизансцен он может передать собственно те ощущения, которые были заложены в роман автором.

Например, в романе главный герой Передонов выкалывает игральным картам глаза: он предполагает, что не лишь валеты, дамы и короли подсматривают за ним, но и цифры — шестерки, семерки. А у нас в спектакле ребята-гимназисты вдруг появляются в масках, разделенных яркими цветами напополам, с пустыми глазницами. И это прямая ассоциация с этими картами. Таких ассоциаций весьма много внутри спектакля.

Само произведение блистательное, для меня никоим образом не тоскливое, не депрессивное. У меня возникает бешеное наитие от того, что автор очень точно попадает в природу пусть даже порожний, но все равно мистической души. Многие персонажи романа обладают колдовскими свойствами, и этот магнетизм «Мелкого беса» мне безумно дорог. И я счастлив, что в спектакле удалось эти магнетические линии довести до сильных, звенящих волновых колебаний.

«Моби Дик» Германа Мелвилла

Роман Мелвилла «Моби Дик» был со мной со школьных лет. Уже в институте я мечтал сыграть роль Ахава, гениального старого капитана, одержимого желанием поймать гигантского белого кита и погибшего в неравной схватке с ним. Я, разумеется, понимал тогда, что мне для этой роли мало лет. Но меня сводило с ума наслаждение, когда я читал его монологи.

Дело в том, что внутри этого многостилевого, многожанрового романа есть драматическая часть, которая расписана собственно как пьеса с мизансценами и монологами. Собственно, эти монологи я и играл, будучи студентом. Разумеется, педагоги смеялись надо мной, это было вполне естественно.

То, что мне в этой книге важнее итого, — это античная жажда столкновения с самыми глубинными и ужасными творениями этой планеты, желание выйти с ними на единоборство, потому что нечто ужасное и глубинное живет в тебе самом. И ты хочешь столкновения того, что внутри тебя, с тем, кто живет внутри океана, с этим гигантским китом. Я считаю, что Ахав погиб счастливым. И для меня это весьма ценно.

Приведу свои любимые строки из монологов героя: «Путь мой выложен стальными рельсами, и по ним бегут колеса моей души сквозь просверленное сердце гор, над пропастью летит моя душа, и нет ни преград, ни поворотов на моем железном пути».

Когда Герман Мелвилл задается вопросом, может ли устоять маленькая лодчонка, если ее на буксире тащит 76-пушечный линейный корабль, мы ощущаем его связь с Гомером. Он переносит древнегреческие страсти в быт американских китобоев. Мы понимаем, что герои Мелвилла, имея государственность, построение, право, правительство, героев, находятся во власти точно таких же неконтролируемых страстей, как и герои Гомера.

«Илиада» Гомера

Великий царь Агамемнон и великий герой Ахиллес могут поставить на кон жизни своих воинов ради одной Хрисеиды. Из-за одной красивой девушки чуть не погибло все греческое армия. Из-за другой — пала непобедимая Троя. Просто не поделили женщину. Этим конфликтом увлечены и герои, и боги.

С фантастическим юмором и весьма точно психологически Гомер описывает все страхи своих героев. Вот, так, Гектор в какой-то момент бросается бежать от несущегося за ним Ахиллеса — понимает, что тот его убьет, потому что он погубил Патрокла. Представьте себе эту картину. Она, разумеется, страшна, но и смешна одновременно: два героя бешено наматывают несколько кругов вокруг стен великого города, а жители наблюдают за этим бегом. Гомер точно изображает картину эмоциональных состояний.

Точны и понятны мотивы поведения Гектора: «Буду биться. А может, все сдать? Нет, он же меня сам убьет». А потом он видит реальность, приближающуюся к нему — разгневанного Ахиллеса. И Гектор не выдерживает, попросту срывается и бежит. Невозможно не восхищаться гениальным Гомером, который одновременно с муками воина передает спор обсуждающих происходящее богов, просьбы отца Гектора укрыться от Ахилла, мольбы его матери, в отчаянии на глазах всех обнажающей грудь как крайний аргумент — напомнить сыну, что он ее ребенок. Но все тщетно. Гектор принимает бой и погибает.

Гомер держит нас в ежесекундном напряжении и мастерски передает ежесекундное отчаяние. И эти гомеровские страсти есть не только лишь в «Моби Дике», но и в «Мелком бесе» — те же токи крови, дыхания, вожделения, но, разумеется, мельче и извращеннее, потому что у персонажей Сологуба душоночки мелкие. Нет дикости, есть правила и запреты, но от этого только лишь страшнее и болезненнее фантазии. У Гомера запретов нет. Есть правила, но нет запретов. Ахаву, чтобы окунуться в мир без запретов, нужно сойти с ума. И иная, обратная, мощная сила, гений, которому чужды любые запреты, — Марина Цветаева.

Поэзия Марины Цветаевой

Цветаева — прямая наследница всей греческой культуры, всей языческой культуры. Каждая ее строчка пронизана бесстыдством и болью от того, что современные люди так жить не будут никогда, попросту потому что не смогут. Тем не менее она оставила нам эти стихи — вдруг некто все же их прочувствует и сможет прожить с «жаром из груди»? И в этом она схожа с Гомером, Сологубом, Достоевским, Гоголем, да и с Чеховым тоже.

Люди, живущие по правилам человеческого сообщества, ежесекундно сталкиваются с глубочайшими инстинктами в себе, внутри своих тел в первую очередность. А уже потом пробуют называть это все словами, но их тела говорят на древнем языке, и никто не сможет от этого увернуться. Вот это самое важное, базовое для меня в литературе.

Сначала нужно обучаться не читать, а понимать. Понимать смыслы, расшифровывать их в своей системе координат — это, с моей точки зрения, и есть задача образования. Иначе «Руслан и Людмила» на веки вечные останется детской сказкой, «Моби Дик» — романом про то, как из китов достают рыбий жир, а Гомер будет занудной книжкой, в которой все разговаривают, как старец Йода.

Сказки Амоса Тутуолы

Поверьте, этого автора можно читать бесконечно. Книги африканского сказочника Амоса Тутуолы весьма редкие, про него почти никто не знает. Но он удивительный, он просто поразил меня. Он использует потрясающие метафоры, вот моя любимейшая: «Девица пошла за ним. Если бы я был девушкой, то я бы тоже пошел за ним, такой он был красивый и организованный джентльмен. И если бы вы были пилотом бомбардировщика и вам бы сказали, что город, в котором он живет, нужно разбомбить, вы не стали бы этого делать. И даже бомбы не упали бы на этот город до тех пор, пока он там находился. До такой степени он был красивый. Я целый день ходил за ним, а после я ушел в сторону и немножко поплакал от того, что я не такой красивый, как он. А после я вспомнил, что на самом деле он зловредное существо и выглядит совершенно иначе, потому что он итого лишь череп, один череп. И я немножко успокоился, перестал завидовать его красоте, но все равно он мне нравился».

Это схоже со сказкой из «Тысячи и одной ночи», в которой юношу долго не выпускают из дома, потому что он чересчур красив, и, когда отец в конце концов приводит его в свою лавку, базар останавливает торговлю, потому что все идут к этой лавке, и полдня люди попросту стоят и смотрят на этого юношу. Такое вот описание восприятия красоты. Это умение воспевать волшебство человеческой красоты и собранность для меня весьма дорого в этих сказках. Это мистическая внутренняя составляющая.

У Амоса Тутуолы весьма точные образы. Например, один из персонажей говорит: «Я пошел вырезать себе новый амулет, потому что старый уже выдохся». Понимаете? Ведь у нас все наоборот. Считается, что чем старше амулет, тем в нем больше энергии. Но африканцев не обманешь: если амулет засох, энергии уже нет.

Источник: Правительство Москвы