От редких книг до пирогов: чем и как торговали в центре Москвы в XIX веке

14 марта 2021, 09:02От редких книг до пирогов: чем и как торговали в центре Москвы в XIX векеПоделитьсяВ. Маковский. Толкучий рынок в Москве. 1879–1880 годыЗаглядываем в три загадочные торговые точки старой Москвы глазами москвоведов XIX и начала XX века.

Торговля в Москве XIX века — это не всего лишь красивые пассажи и маленькие лавки, куда заходили за дорогими вещами и деликатесами. Это еще и рынки-толкучки и торговые ряды, жившие по своим законам. Кто, как и чем торговал на Старой и Новой площадях, Сухаревском рынке и Верхних рядах на Красной площади — в материале mos.ru.

Старая и Новая площади: старьевщики и торговцы мехом

Эрудиты знают: в названии «Старая площадь» спрятались сразу две ошибки — топографическая и историческая. Во-первых, это никакая не площадь, а улица, а во-вторых, Старая площадь моложе, чем Новая.

Новая площадь появилась в 1783 году, когда блошиный рынок-толкучку с Манежной площади перенесли под арки Китайгородской стены. Площадями в то время называли любое открытое место с лавками, а Новой эта площадь стала в противовес Красной. Торговля тут шла бойко: на Новой площади стояло более двухсот деревянных и 74 каменные лавки. Во время пожара 1812 года все деревянные строения сгорели, что позволило расширить рынок. Тогда-то и появилась Старая площадь — так назвали проезд между Варварскими и Ильинскими воротами (нынешние площади Варварские и Ильинские Ворота). Как Новую площадь обозначили участок от Ильинских до Владимирских ворот.

В 1870-е годы площади неофициально поменялись названиями сообразно характеру вещей, которые здесь можно было купить. Участок от Ильинских до Варварских ворот, где были респектабельные лавки торговцев новым товаром, стал Новой площадью, а от Ильинских до Владимирских, где стояли старьевщики, — Старой. Вот как описывает происходившее там в то время литератор Иван Белоусов (1863–1930) в своих мемуарах «Ушедшая Москва» (1929):

«На Старой площади был развал — толкучка; сюда каждый день с раннего утра сходились старьевщики, которые ходили по дворам, выкрикивая: «Старого старья торговать»… можно было встретить самые разнообразные вещи: несовременный пуховой цилиндр, фрак или вицмундир, вышедшую из моды дамскую шляпку с перьями и цветами, изъеденное молью меховое пальто, распавшийся самовар и самые разнообразные вещи. На Новой площади толкучки не было, там торговали большей частью меховыми товарами, остатками ситца, браком суконных товаров в таких же лавочках, прижатых к Китайгородской стене, вплоть до самых Варварских ворот».

Официально площадям вернули изначальные наименования в 1890 году. А в 1899-м толкучку перенесли в слободу Садовники за Большой Устьинский мост. После этого площади начали активно застраиваться.

Уместно, интересна толкучка на Старой площади была не только пыльными сокровищами, которые там можно было найти. Тут располагалась так называемая обжорка — ряды лавочек со съестным, где можно было перекусить по весьма демократичным ценам. Белоусов приводит такие цены: «миска щей с хлебом стоила три копейки, а миска каши — две копейки». Угощались тут не только люди. Купец, путешественник и мемуарист Иван Слонов (1851–1936) в своей книге «Из жизни торговой Москвы» (1913) вспоминал:

«Близ толкучки стояли старушки с небольшими корзинами вареного гороха, около них всегда ходила большая стая голубей; проходившие давали старушке копейку, за которую она кидала голубям пригоршню вареного гороха. Сейчас таких старушек, кормящих горохом голубей, можно видеть на Красной площади у ограды Василия Блаженного».
Большая Сухаревская площадь: торговцы краденым и букинисты

В петровские времена Сухарева башня была овеяна легендами: загадочное строение, находившееся на пересечении современных Садового кольца, Сретенки и проспекта Мира, народная молва населяла страшными чудовищами. Источником мифов стал поселившийся тут Яков Брюс, друг и соратник Петра I. Брюс, происходивший из древнего шотландского рода, считался колдуном, но с магией в действительности дела не имел — он был ученым. На одном из верхних этажей Сухаревой башни им была устроена обсерватория, оборудованная «зрительными трубами» и огромным звездным глобусом работы Виллема Блау.

После смерти Брюса башня какое-то время числилась за морским ведомством, а в 1829 году стала водонапорной: на втором этаже появился гигантский резервуар, куда поступала вода из Мытищинского водопровода. К тому времени Сухарева башня имела уже совсем другую славу — каждое воскресенье ее окрестности, Большую Сухаревскую площадь, заполняли толпы быстроглазых, хитроватых и цепких продавцов. Собственный товар — старые подержанные вещи часто неизвестной принадлежности, происхождения и даже функционала — они раскладывали по лавкам или попросту по мостовой. Между рядами сновали покупатели. Часто они искали не попросту что-нибудь интересное, а… свои собственные вещи.

Владимир Гиляровский называет Сухаревку — Сухаревский рынок — «дочерью войны». Дело в том, что после пожара 1812 года по Москве рыскали мародеры. Позже, когда в город начали возвращаться жители, был выпущен указ, сообразно которому владельцем вещи считался тот, у кого она оказалась в данный момент. А воскресенье объявили днем, когда можно было торговать подержанные вещи. Торговцам выделили пространство у Сухаревой башни, и обобранные москвичи потянулись туда.

«Сюда в старину москвичи ходили искать украденные у них вещи, и не безуспешно, потому что исстари Сухаревка была местом сбыта краденого. Вор-одиночка тащил сюда под полой “стыренные” вещи, скупщики возили их возами. Вещи продавались на Сухаревке недорого, “по случаю”. Сухаревка жила “случаем”, нередко несчастным». Владимир Гиляровский «Москва и москвичи», очерк «Сухаревка» (1926).

Минуя несколько десятилетий окрестности башни облюбовали московские букинисты. До переселения на Сухаревку торговцы старыми книгами собирались на Смоленском рынке. Московский букинист Афанасий Астапов (1840–1918) в своей книге «Мемуары старого букиниста» (1892) писал, что это случилось почти сразу после отмены крепостного права, то есть после 1861 года. Астапов отмечал, что возле Сухаревой башни сформировался собственный особый тип букинистов — он называет их «в своем роде хлестаковы».

«Я называю артистами и хлестаковыми сухаревских торговцев потому, что эти типы вырабатываются из них весьма просто, для них самих незаметно. Отсутствие денег изощряет их ум, заставляя трудиться последний почти до крайней степени, чтобы добраться до своей цели. Попадется такому торговцу какая-нибудь книжка, русская или иностранная, но мало или вовсе ему неизвестная, уж тут он пустит в ход все свои мыслительные способности, возится с нею, как Мартышка с очками. Порасспросит у того, у другого книжника… А узнает цену, так иной раз заломит такую сумму, что и любитель-то тогда откажется от нее».

Встречались и вовсе непорядочные букинисты, вошедшие в историю благодаря своей хитрости. Так, действовал здесь некий Илья по прозвищу Пачечник. Мешками он скупал у старьевщиков копеечную макулатуру, а после оформлял эти книжки в добротные переплеты, то есть делал «пачки». Внутри — какой-либо справочник, на обложке — имя классика. Неразборчивый покупатель отдает деньги, и Пачечник со своим мешком тут же скрывается в толпе.

Но встречались тут и подлинно ценные антикварные предметы, за которыми охотились коллекционеры. Среди покупателей был, так, Алексей Бахрушин, создатель Театрального музея. Страстный собиратель коллекции предметов, связанных с театром, многие экспонаты нашел собственно здесь.

Сухаревский рынок постоянно разрастался, захватывая близлежащие переулки. К 1915 году, так, его суммарная площадь превышала четыре гектара. Советская власть попыталась закрыть деморализующий красноармейцев «очаг спекулятивной заразы» (так в 1920 году Сухаревский рынок назвала газета «Истина»), но торговцы не поддались. Легендарная толкучка продолжала быть в годы НЭПа, сместившись в переулки Сретенки. В 1924 году Моссовет принял решение об упорядочении частной торговли и создании Новосухаревского рынка (он просуществовал до 1930 года).

Красная площадь: пирожники

О Верхних торговых рядах (сейчас это ГУМ) и разыгрывавшихся в них сценах в XIX веке ходили легенды. Торговать в самом сердце Москвы начали еще в незапамятные времена. При Екатерине II было решено возвести на месте мелких лавок огромный торговый центр. Здание в стиле классицизм по проекту Джакомо Кваренги не было достроено; после 1812 года за него взялся Осип Бове. Здание скоро обветшало, и уже в 1869 году встал вопрос о его реконструкции. Владельцы лавок, имевшие собственный взгляд на обустройство рядов, не могли прийти к соглашению с городским самоуправлением целых 20 лет. За эти годы часть здания пришла в аварийное состояние, и торговцам пришлось согласиться на реконструкцию. Как выглядели торговые ряды к тому времени, красноречиво рассказывает книга Ивана Слонова:

«Старые городские ряды представляли собой темные руины. Проходы в них не отличались чистотой; там имелось много ступенек и разных приступок; ходить по таким рядам можно было только лишь с большой осторожностью. Около лавок лежали большие груды ящиков, тюков и разного хламу. Свет в ряды проникал сквозь так называемые рядские фонари с низкими грязными рамами с разбитыми стеклами, сквозь которые сыпались на головы проходящих снег и дождь. Солнца совсем не было видно, и вследствие этого в рядах всегда ощущалась пронизывающая сырость, от которой большинство торгующих страдало ревматизмом».

Впрочем, об одном участке старого здания Верхних торговых рядов Слонов вспоминает с теплом — о так называемой пирожной бирже. Она размещалась в центральной части здания, напротив памятника Минину и Пожарскому, и представляла собой собрание торговцев пирогами и прочей выпечкой. Ящики с горячим товаром, покрытые одеялами, висели у торговцев минуя плечо. Сами они были «грязны и нечистоплотны», пишет Слонов, но небезынтересны, так как сопровождали продажу шутками. На пирожной бирже можно было ежедневно следить забавные сценки:

«Мальчик ест жареный пирог с вареньем, в котором ему попался кусочек грязной тряпки. Он, обращаясь к пирожнику, говорит: “Дяденька, у тебя пироги-то с тряпкой…” Пирожник в ответ: “А тебе, каналья, что же, за две копейки с бархатом, что ли, подавать?”»

Разбирать старые торговые ряды начали в 1888 году, а в мае 1890-го состоялась торжественная закладка нового здания. Свежеотстроенные ряды распахнули свои двери для покупателей в 1893 году, хотя некоторые отделочные работы продолжались до 1896-го. В 1923 году Верхние торговые ряды стали Государственным универсальным магазином.

Источник: Правительство Москвы