Ярость, образность, темперамент. Как создавали спектакль «Кармен в моей голове» в театре «Новая опера»

Культура8 апреля в 12:00Ярость, образность, темперамент. Как создавали спектакль «Кармен в моей голове» в театре «Новая опера»Создатели постановки рассказали о вдохновении, идеях, переосмыслении знакомой истории и многом другом.

28 марта «Балет Москва» совместно с оркестром и хором Московского театра «Новая опера» имени Е.В. Колобова, Московским хореографическим училищем имени Л.М. Лавровского, а также камерным хором Московской консерватории представили собственную переосмысленную версию новеллы Проспера Мериме, ставшей основой для знаменитой оперы Жоржа Бизе «Кармен». Среди создателей спектакля — лауреаты премии «Золотая маска», архитектурных и музыкальных конкурсов. Специально для «Культуры Москвы» в коротком документальном фильме они рассказали о работе над постановкой, показывающей историю всепоглощающей страсти и мучительной любви дона Хосе к блистательной Кармен с нового ракурса.

«Для меня Кармен — это в первую очередь ярость, которая стоит за всеми вещами, и Кармен в этом смысле не женщина, а принцип. Когда я писала музыку к балету, я была в своей стихии, потому что мне нравится исследовать ярость — я пишу книгу ярости для Челябинской государственной филармонии. Это тоже своеобразная книга ярости, но перенесенная на сюжет, связанный с Кармен. Я не говорю о конкретном сюжете, потому что в этом балете его нет — по крайней мере, в привычном смысле. Но здесь есть нечто главное — Кармен в ее символическо-сублимированной форме, в абсолюте», — рассказывает композитор Настасья Хрущева. Классика языком современного танца

По словам Антона Гетьмана, директора театра «Новая опера», идея пришла к нему довольно давно, когда «Балет Москва» только стал частью театра. В поисках новых тем и форм он обратился к «Кармен». Затем были обсуждения с хореографом Татьяной Багановой, которая позднее занялась постановкой. По ее признанию, самой концептуально главной темой для нее оказалась тема среды: «Хосе был помещен в среду Кармен, где не было абсолютно ничего его. Хосе в ней не выжить — это изначально предрешено».

О ярко выраженных мужском и женском началах в спектакле, а также о необходимости их объединения для создания определенной алхимии, трансмутации говорит и Настасья Хрущева: «Но они все равно остаются мужским и женским, и для меня это цель музыки в целом, поэтому я с удовольствием применяла это и здесь. И в костюмах, и в постановке Татьяны мы видим мужское и женское, доведенное до предела, символически приподнятое».

В предложенной версии композитор сознательно не ориентируется на оперу Бизе и отстраняется от испанского, хотя в костюмах и некоторых мизансценах есть очевидные аллюзии, как есть и нечто общее между испанским и русским культурными кодами. Но музыка действительно переходит на более глубокий уровень, который не выражается конкретными параметрами.

Примечательно, что композиции писали в процессе создания спектакля, и они становились проводником, катализатором дальнейшей сборки постановки. Шаг за шагом, мысль за мыслью выстраивалась лестница, впоследствии закрутившаяся в «Кармен в моей голове».

Глубинная работа с архетипами

Художник по костюмам Галя Солодовникова подчеркивает значимость сонастройки ее творчества с архитектурной сценографией Ларисы Ломакиной: «Это геометрическая структура, внутри которой должны жить персонажи. Соответственно, есть среда — она формируется не только архитектурой, но также музыкой, движением и костюмами. Населяем среду персонажами. Да, это в какой-то мере история противостояния двух гендеров — мы здесь работаем с архетипами, поэтому специально пытались уйти от бытового костюма».

Хосе — военный, оттого ему присуща геометричность, строгость, выверенность линий, некоторая ригидность образа (чего не скажешь о потрясающей пластике артиста, в микродеталях показывающего малейшие изменения лица и дрожь на кончиках пальцев). Кармен — подвижная стихия, специально заключенная в платье-карандаш, будто еле сдерживающее ее страсть. Репетиционные примерки, выбор и переделывание образцов, отслеживание кроя в движении — колоссальная работа. Костюмы получились с виду не самые удобные для танца, но очень узнаваемые. «И благодаря тому, что мы можем себя идентифицировать, это перестает быть просто абстрактным балетом, становится чем-то, что больше попадает в нас», — добавляет Галя Солодовникова.

А кто сказал, что должен быть Бизе?

Антон Гетьман вспоминает, что в какой-то момент было решено отказаться от либретто и не привлекать драматурга к созданию постановки. Новое переосмысление идеи произошло тогда, когда Лариса Ломакина придумала пространство.

«Создать новый балетный спектакль, тем более на такую тему, довольно сложно, потому что у всех авторов должна быть какая-то общая основа, база, от чего можно отталкиваться, фантазировать. И база вдруг появилась, когда возник первый эскиз, что называется, в карандаше — идея бесконечного пространства, бесконечного движения, лестниц вверх, которые на самом деле ведут вниз, и лестниц вниз, по которым можно подняться наверх», — рассказывает директор театра «Новая опера».

Лариса Ломакина признается, что ей всегда хотелось сделать балет не просто плоскостью, на которой танцуют, а неким объемно-пространственным элементом, где задействовано практически все. Среди источников вдохновения — Рикардо Бофилл с комплексом La Muralla Roja и Мауриц Эшер с бесконечными лестницами. Бесконечность отражает непостижимое, борьбу между мужчиной и женщиной, их характерами и эмоциями. Тот самый безвыходный лабиринт в голове, знакомая «мыслемешалка», гоняющая по кругу заезженные пластинки и не имеющая шанса остановиться, кроме как окончательно и бесповоротно сломавшись.

Цвет настроения — ярость

Процесс создания спектакля шел во всех отношениях синхронно: Татьяна Баганова наговаривала темы Настасье Хрущевой, та облекала их в музыку. Из такого нетривиального подхода родились и упорство Кармен, и ее неистовство, возникла Кармен в депрессии и тоске, Кармен тревожная и торжествующая. Музыка здесь дышит, поет, шепчет и кричит навзрыд.

«Возможно, ярость для меня здесь не совсем в прямом психологическом смысле, а скорее в платоновском. Платон говорил о трех составляющих души: разумной, вожделеющей и яростной. На мой взгляд, в музыке яростная — самая главная», — поясняет Настасья Хрущева, ставя целью «взорвать банальность всего того, что можно назвать музыкальной пылью».

Как подчеркивают создатели спектакля, очень важно не увидеть сюжет, который всем знаком, а ощутить то состояние, которое транслируется в зал. «Кармен — это вирус, она никуда не уходит, она все время возвращается», — цитирует Антон Гетьман Татьяну Баганову. И принцип «мужчина или женщина» как бы стирается, язык современного танца масштабирует историю до некого обобщения, философски подсвечивая совершенно новые смыслы. И то, что сложно рассказать, можно станцевать, попав в музыку, настроение, пространство, состояние.

«Потому что это отношения. Что происходит с людьми, когда они в отношениях счастливы — и когда наоборот?» — рассуждает Антон Гетьман.

Ближайшие показы танцевального спектакля «Кармен в моей голове» состоятся 27 и 28 мая.

Источник: Правительство Москвы