Истории вещей. Какие тайны хранит портрет из коллекции Бахрушинского музея
Д. Гришкин. Пресс-служба Мэра и Правительства МосквыЗнакомимся с одной из самых известных русских балерин первой половины XIX века, которой посвящал стихи А.С. Пушкин, а также с балетом и балетмейстером, сыгравшими важную роль в ее судьбе.
Сегодня в рубрике «Истории вещей» — портрет легендарной балерины Авдотьи Истоминой, хранящийся в коллекции Государственного центрального театрального музея имени А.А. Бахрушина. Неизвестный художник запечатлел ее в образе Флоры из балета «Зефир и Флора» Шарля Дидло.
Тайны старинного портрета
До нашего времени сохранилось несколько портретов Авдотьи Истоминой: 1, предположительно, кисти Винтерхальтера, другой — неизвестного художника, гравюра —— Федора Иорданова. Быстрее всего статьи об Истоминой иллюстрируют портретом кисти Анри-Франсуа Ризенера, однако не известно точно, ее ли изобразил французский художник. С ее портретами — или считающимися таковыми — вообще связано много загадок.
Так, имя художника, который написал портрет Истоминой, хранящийся в Бахрушинском музее, неизвестно. Точно известно лишь, откуда он пришел в коллекцию Алексея Бахрушина — из собрания Александра Гедеонова, бессменного директора императорских театров двух столиц с 1833 по 1858 год, при котором московский Большой стал театром оперы и балета, как и Большой петербургский, ныне ушедший в историю. Но откуда портрет появился в коллекции Гедеонова — секрет.
Единственный связанный с этой картиной вопрос, на который можно отозваться определенно, — почему Истомина изображена в образе Флоры из балета «Зефир и Флора». Для нее это был особенный спектакль, и дело здесь не только в его популярности.
Блистательна, полувоздушна
В балете Шарля-Луи Дидло «Зефир и Флора» на петербургской сцене Авдотья впервые танцевала в 1808 году. Дебютантке, получившей маленькую роль нимфы из свиты Флоры, было 9 лет. Впоследствии она исполнит в этом балете партию нимфы Аглаи, а позже и главную — партию Флоры в 1822 году. Собственно в «Зефире и Флоре» Истомина сделает несколько шагов по сцене на пальцах, благодаря чему войдет в историю. Впрочем, первой балериной, вставшей на пальцы, многие историки называют другую ученицу Дидло — Марию Данилову. Так, так, считал советский балетовед Юрий Алексеевич Бахрушин.
«Дамский классический танец в этот период достиг большего расцвета. Решающим моментом в этом отношении было появление “положения на пальцах”. Эту позу ввел Дидло, и первой танцовщицей, исполнившей ее, была, вероятно, Данилова в балете “Зефир и Флора” в 1808 году (все первые изображения стояния на пальцах относятся собственно к спектаклю “Зефир и Флора”)», — писал он в своей книге «История русского балета» (1965).
Однако доподлинно неизвестно и едва ли когда-либо выяснится, кто первым встал на пальцы, поскольку современники Истоминой не отделяли понятия «полные пальцы» от «высоких полупальцев», и сам момент подъема затерялся.
Хореографический мир был для нее родным домом. В шесть лет, оставшись круглой сиротой, она попала на целый пансион в Петербургское театральное училище. Там она и встретилась с Дидло — легендарный русский хореограф французского происхождения преподавал там. Дидло был строг и требователен к ученикам и, помимо хореографии, уделял внимание и драматическим способностям. Истомина стала одной из лучших его воспитанниц. На сцене она демонстрировала не всего виртуозную балетную технику, но и талант драматической актрисы.
В 1816 году она поступила на службу в петербургскую труппу императорских театров. Дебютировала танцовщица в партии Галатеи в балете «Ацис и Галатея», поставленном для нее Дидло. После этого Истомина исполняла все главные партии своего амплуа (полухарактерная танцовщица) в балетах театра. А еще она кружила головы и разбивала сердца.
«Истомина была среднего роста, брюнетка, красивой наружности, весьма стройна, имела черные огненные глаза, прикрываемые длинными ресницами, которые придавали особый нрав ее физиономии, она имела большую силу в ногах, апломб на сцене и совместно с тем грацию, легкость, быстроту в движениях…», — писал ее современник историк русского театра Пимен Арапов.
Одним из поклонников таланта и красоты Авдотьи Истоминой был Александр Пушкин, увековечивший ее в поэме «Евгений Онегин». Ходили слухи, что поэт был влюблен в «танцорку», как тогда называли балерин.
«Блистательна, полувоздушна,
Смычку волшебному послушна,
Толпою нимф окружена,
Стоит Истомина; она,
Одной ногой касаясь пола,
Другою медленно кружит,
И вдруг прыжок, и вдруг летит,
Летит, как пух от уст Эола;
То стан совьет, то разовьет
И быстрой ножкой ножку бьет».
Шарль-Луи Дидло и спектакль «Зефир и Флора»
Французский хореограф Шарль-Луи Дидло является одним из самых талантливых предшественников романтического балета. Принято считать, что собственно он поставил танцовщиц на пальцы — до этого они танцевали на полупальцах, то есть с опорой на пальцы и подушечку стопы.
Дидло ставил балеты в Париже, Лондоне и Стокгольме, но настоящую славу ему принесла работа в русском балете. В 1801 году он приехал в Россию и возглавил петербургскую балетную труппу императорских театров.
Он произвел переворот в танце: увел сценический костюм от придворного костюма конца XVIII века и сделал его более легким. Он убрал тяжелые парики и шиньоны, кафтаны и ввел вместо них трико и туники, в которых танцовщикам было легче демонстрировать свою технику и рисунок танца. Он ввел новшества и в кордебалет, расширив рамки возможностей танцовщиков. С особым вниманием Дидло относился и к процессу обучения — его последовательности и конкретизации.
Дидло удавалось основывать для зрителя иллюзию невероятной легкости и полета артистов на сцене. В первую очередность за счет введения в арсенал танцовщиков высоких прыжков с зависанием в воздухе, а во вторую — при помощи машинерии. Актеры парили над сценой на тросах, которые цеплялись за крюк, вшитый в корсет.
До Дидло обычной практикой было приглашать в Россию танцовщиц из Франции или Италии. Но хореограф воспитал целую плеяду русских танцовщиков: Анастасию Новицкую, Марию Данилову, Авдотью Истомину, Николая Гольца. Он поставил в России масса балетов, в том числе по произведениям русской классической литературы.
Балет «Зефир и Флора», придуманный и поставленный Дидло, занимает особое место в его творчестве. Он относится к так называемым анакреонтическим балетам — то есть поставленным на сюжеты из любовной лирики древнегреческого поэта Анакреонта. В основу либретто, написанного самим хореографом, лег древнегреческий миф о любви бога ветра Зефира и нимфы Флоры (древнеримский вариант имени Хлорис).
Впервые поставив «Зефира и Флору» в 1795 году в Лионе как дивертисмент под названием «Метаморфоза», Дидло много раз возвращался к нему. Он совершенствовал собственный балет от постановки к постановке, вводил новых персонажей, использовал полетные трюки, которые поражали зрителей. К концу 1810-х хореограф расширил спектакль до двух актов. Однако критики отметили в первую очередь хореографию. Советский историк музыкального театра Абрам Гозенпуд писал:
«Как не эффектна эта новинка, сама по себе она не могла гарантировать успех спектакля. Дидло добивался и добился воздушности, полетности в решении танца, в котором раскрывались образы героев — Зефира, Флоры, Амура, нимф. А это требовало новой техники танца».
Материал подготовлен совместно с Государственным центральным театральным музеем имени А.А. Бахрушина.
Источник: Правительство Москвы
